"Человек больше государства" - мысли Николая Бердяева

Николай Бердяев, русский  философ (о жизни, рабстве, свободе, государстве, человеке, боге, любви, вечности)

  

Священно не общество, не государство, не нация, а - человек.

Когда могущество государства и нации объявляется большей ценностью, чем человек, то в принципе война уже объявлена, и она в любой момент может возникнуть.

  

Ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает идея, что все мировое зло в евреях, масонах, большевиках, еретиках, буржуазии и т.д, то самый добрый человек превращается в дикого зверя.

  

Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!

Личность (в России ) была придавлена огромными размерами государства, предъявляющего непосильные требования.

Бюрократия развивалась до размеров чудовищных.

Русская государственность занимала положение сторожевое и оборонительное.

Я никогда не любил так называемых великих исторических деятелей, деятелей государственной власти, завоевателей. Я никогда не видел в них подлинного величия и отрицал возможность гениальности, связанной с такой низменной сферой, как государство. Только социальные реформаторы могли меня пленить. Я никогда не верил, что власти присущ божественный элемент.

   

В сущности, у меня отвращение к "политике", которая есть самая зловещая форма человеческого существования, выбрасывание его во вне. Она всегда основана на лжи. 

  

Бог не имеет власти, потому что на Него не может быть перенесено такое низменное начало, как власть. Государство есть довольно низменное явление, и ничто, похожее на государство, не переносимо на отношения между Богом, человеком и миром.

   

Никто не знает, что делает другого человека счастливым или несчастным... Я не думаю, что человек рожден для счастья, как птица для полета....Утверждать нужно не право на счастье для каждого человека, а верховную ценность каждого человека, который не должен быть превращен в средство.

  

Свобода не легка, как думают ее враги, клевещущие на нее,  она есть тяжелое бремя. И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя... 

Свобода трудна, рабство же легко. 

   

Святой – больше, чем человек, 

поклоняющийся же святому – меньше, чем человек. 

  

Только те заслуживают ада, кто его выдумал.

   

Любовь есть интимная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться. Когда речь идет о любви между двумя, то всякий третий лишний. Мир не должен бы знать, что два существа любят друг друга. В институте брака есть бесстыдство обнаружения для общества того, что должно было бы быть скрыто от посторонних взоров. Брак, на котором основана семья, есть очень сомнительное таинство.

   

Любовь — лична, индивидуальна, направлена на единственное, неповторимое, незаменимое лицо. 

Половое же влечение легко соглашается на замену, и замена, действительно, возможна.

Есть несоизмеримость между женской и мужской любовью, несоизмеримость требований и ожиданий. Мужская любовь частична, она не захватывает всего существа. Женская любовь более целостна. 

У женщин есть необыкновенная способность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле.

Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.

   

Любви присущ глубокий внутренний трагизм, и не случайно любовь связана со смертью... Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественно было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить о трагизме любви и печали любви... Любовь, в сущности, не знает исполнившихся надежд. Бывает иногда сравнительно счастливая семейная жизнь, но это счастливая обыденность.

Когда не обладаешь мудростью, остается любить мудрость, то есть быть философом.

   

Ничего нельзя любить, кроме вечности, и нельзя любить никакой любовью, кроме вечной любви. 

Если нет вечности, то ничего нет. 

Мгновение полноценно, лишь если оно приобщено к вечности...

Я никогда не мог вынести никакой зависимости. И у меня была всегда очень большая внутренняя независимость. И всякий раз, когда я чувствовал хоть малейшие признаки зависимости от кого-либо и чего-либо, это вызывало во мне бурный протест и вражду. Я никогда не соглашался отказаться от свободы и даже урезать ее, ничего не соглашался купить ценой отказа от свободы.

Каждая личность имеет свой мир. Человеческая личность есть всё, вся мировая история. Всё в мире со мной произошло.

   

В сексуальной жизни есть что-то унизительное для человека. Только наша эпоха допустила разоблачение жизни пола. И человек оказался разложенным на части. Таков Фрейд и психоанализ, таков современный роман. В этом — бесстыдство современной эпохи, но также и большое обогащение знаний о человеке.

       

Самодержавие народа — самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс. 

Я читаю активно, а не пассивно, я непрерывно творчески реагирую на книгу и помню хорошо не столько содержание книги, сколько мысли, которые мне пришли в голову по поводу книги.

Многие любят говорить, что они влюблены в жизнь. Я никогда не мог этого сказать, я говорил себе, что влюблен в творчество, в творческий экстаз. Конечность жизни вызывает тоскливое чувство. Интересен лишь человек, в котором есть прорыв в бесконечность. Я всегда бежал от конечности жизни. Такое отношение к жизни приводило к тому, что я не обладал искусством жить, не умел использовать жизни. Для «искусства жить» нужно сосредоточиться на конечном, погрузиться в него, нужно любить жить во времени.

Внешне я слишком часто был не таким, каким был на самом деле. Я носил маску, это была защита своего мира. Не знаю, чувствовал ли кто-нибудь, когда я очень активно участвовал в собрании людей, до какой степени я далек, до какой степени чужд.

Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге.

Ад нужен не для того, чтобы злые получили воздаяние, а для того, чтобы человек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай.

  

Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.

  

Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.

  

Идея адских мук превращает жизнь в судебный процесс, грозящий пожизненной каторгой. 

Могут по-своему спастись невежды, дураки и даже идиоты, но... апостол рекомендует нам быть младенцами по сердцу, а не по уму.

  

Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь.

  

Считать себя страшным грешником – такое же самомнение, как и считать себя святым.

Я наиболее чувствовал одиночество именно в обществе, в общении с людьми. Одинокие люди обыкновенно бывают исключительно созерцательными и не социальными.

Угнетенные никогда не могут господствовать, ибо в момент господства они становятся угнетателями.

  

Христианство не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке.

  

Человек есть существо, недовольное самим собою и способное себя перестраивать.

    

• Все революции кончались реакциями. Это — неотвратимо. Это — закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее были реакции. 

• В любви есть деспотизм и рабство. 

• Нет наиболее горькой и унизительной зависимости, чем зависимость от воли человеческой, от произвола равных себе.

• Свобода моей совести есть абсолютный догмат, я тут не допускаю споров, никаких соглашений

• Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.

ЖИЗНЬ, ФАКТЫ, БИОГРАФИЯ БЕРДЯЕВА

Николай Александрович Бердяев - русский религиозный и политический философ. 

Родился 6 марта 1874 года в Киеве. 

Будучи потомком старинного дворянского рода, был отдан на обучение в кадетский корпус, где впервые состоялось его знакомство с философией и проснулся горячий интерес к этой науке. Затем была учеба на естественном факультете Киевского университета, обучение там же на юридическом факультете, но студент Бердяев продолжал заниматься философией.

Объектом особого интереса для него являлся марксизм. Будучи аристократом по происхождению, Бердяев был революционером, бунтарем по духу. Участие в студенческих беспорядках стоило ему отчисления из университета и ссылки в Вологду в 1898 г. Дебютная его статья была обнародована в марксистском журнале в 1899 г.

По возвращении домой из вологодской ссылки в 1901 г. Николай Бердяев проникается идеями православия. В этом же году он приезжает в Петербург, где становится одним из редакторов «Нового пути» - религиозно-философского журнала. Политическая деятельность привела его к полному разочарованию, и теперь все мысли Бердяева были сконцентрированы на просвещении религиозно-культурного характера.

У него сложились весьма теплые отношения с такими представителями русского ренессанса начала XX ст., как Д. Мережковский, З. Гиппиус, Вяч. Иванов. Он участвовал в написании сборника статей под названием «Вехи», в котором красной нитью проходил призыв к интеллигенции отвернуть революцию.

После опубликования этого своеобразного манифеста возникает движение под названием «верховство», в котором Бердяев занимал одну из ключевых позиций вместе с С. Булгаковым, С. Франком, Л. Струве.

В 1908 г. он приезжает в Москву, где сближается с П. Флоренским и Трубецким, представлявшими т.н. православное возрождение. В 1911 г. увидела свет его первая масштабная самостоятельная работа под названием «Философия свободы». В столице Бердяев встретил Февральскую и Октябрьскую революции. Это был период напряженной душевной работы.

В 1919 г. им была основана вольная академия духовной культуры, которой было суждено просуществовать до 1922 г. В 1920 г. Н.А. Бердяев стал профессором Московского университета. Отношения с новой властью не заладились. В 1920 г. его впервые арестовали, но быстро освободили по причине непричастности к делу, по которому он проходил. Второй арест опального философа в 1920 г. закончился его высылкой за пределы государства.

Осенью 1922 г. в биографии Николая Бердяева была перевернута новая страница. До 1925 г. он проживал в Берлине, после чего переехал во Францию, где до самой смерти жил в пригороде Парижа - Кламаре. По наследству ему достался небольшой дом, где проходили встречи представителей религиозных и философских кругов.

Это был период очень насыщенной творческой жизни, напряженной работы интеллекта. Написанная в 1923 г. работа «Новое средневековье» сделала Николая Александровича известным в масштабах всей Европы, он активно включился в философские процессы. В 1925 г. Бердяев становится основателем и редактором журнала «Путь», который выходил вплоть до 1940 г.; являлся одним из главных идеологов Русского студенческого христианского движения, руководил его издательством.

Однако все это время Бердяев не забывал о судьбах родины; находясь во Франции, оккупированной немецко-фашистскими захватчиками, близко к сердцу принимал победы и поражения Советского Союза в Великой Отечественной войне. У него даже были мысли вернуться, но он не рискнул приехать в страну, где правил Сталин. 

aforizmo.ru